Иркутск — Якутия — Тель‑Авив: восстановление столетней истории семьи и активов в Европе

Автор статьи Наталия Евполова Менеджер отдела персонального обслуживания

Вводные данные

Дисклеймер

Начало

Есть утро в РИКЦ, которое я называю «тихими сборами». Когда сотрудники только садятся за рабочие столы, не спеша открывают почту, и в офисе стоит то самое спокойствие, из которого вырастают громкие дела. Именно в такое утро менеджер по продажам написала мне короткое сообщение:

«Натали, у нас тут супруги, по-боевому настроенные, но с нулевыми документами. Нужна консультация. Срочно».

Я открыла карточку клиента и увидела короткую анкету: «Москва. Оба — предприниматели. Ситуация с активами — сложная».

Такие кейсы всегда требуют деликатности. Люди приходят не в поисках сентиментальной истории, а из-за жесткой финансовой необходимости. Но иногда именно такие клиенты неожиданно оказываются самыми вовлеченными в архивный процесс.

Через пять минут я уже направлялась в комнату для переговоров «Нетанию» (в московском офисе РИКЦ все планерки называются как крупные города Израиля). На стуле в центре — мужчина лет сорока, сосредоточенный, собранный, его движения спокойны и экономны, а по взгляду видно — человек, привыкший контролировать ситуацию и просчитывать риски. Это был Александр. Слева сидела его жена Марина — напряженная, но старающаяся держаться ровно.

Она почти не вмешивалась в разговор, лишь иногда поправляла прядь волос и внимательно смотрела на всех, будто держала внутренний баланс беседы.

Я представилась, объяснила суть своей работы, переглянулась с менеджером продаж и задала привычный вопрос, который часто определяет весь дальнейший путь:

— Что вы знаете о прабабушке, по которой идет линия поиска?

Александр посмотрел на жену, Марина сделала вдох, будто собираясь с мыслями.

— Почему решили проверить именно еврейство? — спросила я мягко.

Марина посмотрела на Александра, и он ответил за них обоих:

Это звучало сухо, деловито и по фактам. Но в его голосе слышалась и усталость — эмоциональная, накопившаяся от месяцев борьбы с бюрократией и банковскими требованиями.

Я уточнила:

— Вы рассматриваете репатриацию как стратегическую финансовую меру?

Александр кивнул.

— Да. Но если получится найти что-то по семье — тоже будет важно. Мы… — он слегка замялся — никогда этим не занимались.

После уточняющих вопросов я сказала:

— Исходя из вашей ситуации, предложить мы можем только пакет «Архивный поиск», потому что нет никакой уверенности, что мы найдем необходимые документы. По стратегии могу сказать, что для начала мы будем работать с Иркутским ЗАГСом — там хранятся акты о регистрации браков и рождений. И дальше — по потребности — обращаться в региональные архивы.

Марина тихо сказала:

— Мы готовы.

И в этот момент в ее голосе впервые появилось не напряжение, а надежда.

Бесплатная консультация
по гражданству Израиля

Я даю согласие на обработку моих персональных данных ООО «МКЦ» (ИНН 7842218191) в целях обработки заявки и обратной связи. Политика конфиденциальности

Я согласен получать рекламные и информационные материалы от ООО «МКЦ» на указанный e-mail и (или) телефон

Оставить заявку

Первые шаги

Любой архивный поиск — это не романтика старых книг или историй прошлых столетий, чаще всего это про методичность, терпение и четкий план действий. Мы начали с самого базового: запросили расширенную копию акта о рождении прабабушки в архивах ЗАГС. Ответ пришел через две недели — отказ. Иными словами, запись отсутствует.

Обычная, сухая фраза. Но в нашей работе она — не тупик, а указатель: нужно искать косвенные следы.

Параллельно мы отправили запрос о записи брака прабабушки. Через две недели от Иркутского ЗАГС на почту пришел скан формы №5. Я открыла документ, привычно пробежала глазами строки… и остановилась. В графе «национальность» стояло: еврейка.

Я написала Марине короткое сообщение: «Есть важная находка. Нужно созвониться».

На вечер мы назначили звонок. Марина подняла трубку первой — и сразу спросила:

— Это… хороший знак?

— Да, — сказала я спокойно. — Очень хороший. Но нам нужно укрепить эту линию. На одной форме далеко не уедешь.

Александр подключился минутой позже и спросил технически:

— Какие следующие шаги?

— Проверим ее семью. Родителей, братьев, сестер, любые акты. Часто национальность фиксируется не в одном документе, а «россыпью» — по боковым ветвям.

Он кивнул. Марина — впервые за весь созвон — улыбнулась.

Вторая линия: родственники прабабушки

Иркутский архив прислал очередной пакет документов — запись о рождении дяди прабабушки и акт о браке ее родителей. Все стандартно: «русская», «русский», никаких следов еврейской национальности. Обычная для региона ситуация, особенно для 1920–1930‑х годов, когда еврейские семьи предпочитали скрывать правду из-за гонений.

Такие указатели встречаются крайне редко. Они появляются только когда семья либо временно проживала на северных территориях, либо была направлена туда по распределению или по линии трудовой мобилизации, либо имела родственников, работавших на строительных объектах ГУСа и Наркомата промышленности, которые активно действовали в Якутии в 1920-х годах.

Это означало, что кто-то из ближайших родственников прабабушки действительно жил или работал в Якутии, и это могло дать нам дополнительные документы с указанием национальности, которых не оказалось в Иркутске.

Мы сделали расширенный запрос в Национальный архив Республики Саха (Якутия), уточнив предполагаемые годы и возможные фонды. Ответ пришел на 18‑й день — удивительно быстро для такого запроса.

Архивисты Якутии нашли три важных документа, которые буквально «подсветили» всю неизвестную ранее ветвь семьи:

1. Личное дело Бориса Давидовича Кацмана (родного брата матери прабабушки) из фонда Якутского аэрогеодезического предприятия, 1929–1944 годы. В деле: анкета, автобиография, карточка работника. В графе «национальность» — «еврей».
2. Список работников Якутского производственного участка №7, фонд Наркомата местной промышленности, дело 1930 года. В списке — Сара Давидовна Кацман, двоюродная сестра матери прабабушки. В документе национальность еврейская.
3. Личное дело Ядели Мовшевича Кацмана, старшего брата прапрабабушки, находившегося на сезонных работах. Национальность — еврей.

Чтобы удостовериться, что эти люди — действительно родственники прабабушки, мы провели внутреннюю верификацию:

• Иркутский архив подтвердил, что мать прабабушки — Анна Давидовна Кацман,
• В списках якутского архива фигурировали дети Давида Кацмана — та же семья, тот же родитель.
• В записи о браке родителей прабабушки указаны свидетели — Борис Кацман и Ядель Кацман, что совпало с найденными личными делами.

Таким образом, у нас сложилась прочная линия доказательств:

Давид Кацман (отец прабабушки) → Анна Кацман (мать прабабушки) → прабабушка Марины → бабушка (личные документы)→ мама Марины (личные документы) → сама Марина (личные документы).

На этом этапе уже было ясно: еврейская линия сильная, непрерывная и есть документальные подтверждения сразу в нескольких фондах.

Архивный поиск: последние штрихи

Когда ключевые документы были найдены — форма №5 из Иркутска и три личных дела Кацманов из Якутии — наступил самый важный этап архивного процесса: верификация доказательной цепочки.

Многие думают, что работа заканчивается, когда найден документ с нужной национальностью. На самом деле в таких кейсах все только начинается.
Консул принимает решение не по отдельной бумаге, а по цепочке, которая должна:

Мы занялись системной проверкой.

1. Верификация линии родства через Иркутский архив

Архивисты подтвердили:

• фамилии Кацманов в Якутии и Кацманов в Иркутске принадлежат одной семье;
• мать прабабушки — Анна Давидовна — действительно дочь Давида Кацмана, чьи дети были обнаружены в Якутии;
• список родственников полностью совпадает с теми, кто фигурирует в личных делах Бориса, Ядели и Сары.

Это опровергло главный риск: что все эти люди могут быть однофамильцами.

2. Сверка всех актовых записей

Мы проверили:

Архивисты смотрели, чтобы:

Удивительно, но в этом деле не возникло типичных ошибок написания имен и фамилий типа Анна/Ханна. Все легко состыковалось.

3. Юридическое обоснование по женской линии

Это был ключевой момент: у Марины все родственники по материнской линии — евреи, что крайне важно для консульства.

Мы выстроили линию так:

• Анна Давидовна Кацман — мать прабабушки, еврейка (подтверждение — личные дела ее родных братьев и сестры, где указана одинаковая национальность).
• Прабабушка — акт формы №5, где она указана как еврейка.
• Бабушка — дочь прабабушки.
• Мама Марины — дочь бабушки.
• Марина.

Мы подготовили для консула визуальную схему — «древо доказательств». Такие схемы любят консулы: они помогают быстро понять структуру дела.

4. Проверка на отсутствие противоречий между регионами

Переезд из Иркутска а Якутию — стандартная вещь для 1920–30-х годов, но ее обязательно нужно объяснять. Мы сформировали письменное пояснение:

• Якутия в 1920–1930‑е была одним из ключевых регионов для дорожного и промышленного строительства,
• туда массово направляли специалистов и рабочие семьи из Иркутской области,
• один и тот же род может встречаться сразу в двух регионах.

5. Финальное заключение архивистов РИКЦ

После анализа всех документов архивный отдел составил итоговое заключение:

Семья и их внутренний путь

Пока шел архивный поиск, я постепенно узнавала супругов ближе.

Марина — эмоционально аккуратная. Она не позволяла себе бурных реакций, но иногда в ее голосе появлялась легкая дрожь — и тревога за будущее, и ощущение, что ее личная история неожиданно стала чем-то большим, чем набор документов.

Александр — человек структуры. Он все время просил присылать короткие резюме этапов: «что нашли», «что ждем», «какие риски». Но именно он однажды написал мне самое человеческое сообщение:

Для меня это был ключевой момент. Когда клиенты перестают видеть репатриацию только как юридическую процедуру — и начинают воспринимать ее как часть собственной истории. Именно это осознание и мотивирует меня работать — я помогаю людям узнать самих себя и переосмыслить свою жизнь. Именно это и важно государству Израиль: чтобы каждый репатриант вспомнил о своих корнях, семье, близких людях и вернулся на землю предков.

Подготовка к консульской проверке

Когда архивная работа была закончена, мы перешли к подготовке к консульской проверке.

У Марины была одна тревога:

— Что если консул спросит, почему мы не знали о национальности прабабушки?

Я сказала ей то, что говорю многим:

— Ваша история типична для России XX века. Люди скрывали свою национальность. Это не ваша ошибка. Это — ошибка эпохи.

Александр волновался меньше, но его беспокоили практические вопросы:

— Как корректно объяснить финансовую мотивацию, чтобы не выглядело, будто мы «используем» систему?

Мне хотелось, чтобы они прониклись историей родственников Марины, чтобы почувствовали, как судьба этих людей касается их напрямую. Потому что консул слишком опытен в своем деле и сразу видит искренние мотивы пришедших.

Этап 1. Разбор документов и построение «дерева линии»

Я разложила все документы на столе — так, как их будет видеть консул:

• форма №5 о браке прабабушки;
• справка о составе семьи Кацманов;
• личные дела Бориса, Сары и Ядели Кацман из Якутии;
• актовые записи Иркутска;
• свидетельства по цепочке родства Марины.

Марина внимательно смотрела на документы, а Александр — привычно структурировал их в голове.

Я повернула схему к ним и сказала:

— Вот так консул увидит вашу семью. Где, как вам кажется, он может усомниться?

Марина после паузы указала на отсутствие актовой записи о рождении прабабушки:

— Наверное, здесь.

— Верно, — сказала я. — И наша задача — объяснить это. Это не «пропажа», это типичная ситуация для 1922 года. Главное — показать, что все остальное сходится идеально.

Александр уточнил:

— А что станет для консула ключевым?

— Женская линия. И то, что все женщины по этой линии — еврейки. Это редкая и очень сильная ситуация.

Этап 2. Репетиция интервью

Мы назначили пробное интервью — с диктофоном, «каверзными» вопросами и максимально реалистичным сценарием.

Я играю консула. Марина и Александр входят так же, как войдут в реальный кабинет посольства — слегка напряженные, но собранные.

— Представьтесь, пожалуйста. Александр отвечает уверенно. Марина — заметно тише.

— Расскажите, по кому идет еврейская линия?

Марина делает вдох:

— По моей прабабушке.

— А кто ее мать?

— Анна… Анна Давидовна… Кацман.

Она спотыкается, я слышу дрожь — нормальная реакция. Останавливаю репетицию.

— Все хорошо. Просто давайте расскажем это не как ответ на экзамене, а как историю вашей семьи.

После нескольких попыток ее речь становится мягче и естественнее.

Мы продолжаем.

— Что вы знаете о семье вашей прабабушки?

— Ее мама — Анна Давидовна Кацман, еврейка. У нее были братья и двоюродная сестра, они работали в Якутии. Их документы нашли в Национальном архиве республики Саха. Все они — евреи.

Эта фраза была важной: Марина впервые произнесла ее уверенно, без попытки вспомнить «правильное слово».

Этап 3. Работа с «узкими местами» дела

Я заранее выписала моменты, которые могут вызвать вопросы у консула:

• отсутствие актовой записи о рождении прабабушки;
• различия в регионах хранения документов — Иркутск и Якутия;
• советская традиция записывать «русская» в актах вместо фактической национальности;
• то, что семья никогда не говорила о еврейских корнях.

Мы репетировали каждый пункт.

— Марина, почему в документах вашей прабабушки везде «русская» национальность?

— В то время многие скрывали национальность, чтобы защитить семью. Моя прабабушка и ее мать просто не могли записать себя еврейками — это повлияло бы на социальный статус, образование и работу.

— Почему документы оказались в Якутии?

Александр отвечает точно:

— Родственники ее матери работали там по распределению в 1920–1930‑е годы. Мы нашли их личные дела. Это была одна семья, и национальность там подтверждена.

Этап 4. Последняя репетиция — когда история становится личной

На следующем занятии я попросила Марину рассказать не формальную цепочку родства, а то, что она сама чувствует:

— Что для вас значит то, что родственники по материнской линии были еврейками?

Марина посмотрела вниз, потом сказала тихо:

Эта интонация — именно то, что слышит консул. Не выученный текст, а понимание своих корней.

Александр, продолжая диалог с «консулом» сказал:

Я улыбнулась и отметила эти фразы как идеальные. И вдруг поняла: на этом наша работа закончена.

— Вы прошли тяжелый и большой путь. И сейчас вы полностью готовы. Только помните: завтра вы не «сдаете экзамен» — вы рассказываете историю своей семьи.

Это предложение всегда произносится с комом в горле, но после нее чувствуется настоящее облегчение — хочется выпить теплого чая и порадовать себя шоколадкой за отличную работу. В общем, я всегда так и делаю, а потом с нетерпением жду результатов клиентов.

День консульской проверки

В московском посольстве было непривычно тихо. Иногда это случается — в окнах работают быстро, люди приходят подготовленные и атмосфера в воздухе почти деловая.

Перед тем как они вошли в кабинет к консулу, Марина прошептала:

— Сердце бьется как-то неправильно…

Александр взял ее за руку:

— У нас все есть. И мы тренировались.

Интервью длилось около двадцати пяти минут. Консул полистал документы, задал несколько уточняющих вопросов:

Марина отвечала мягко, но уверенно:

— Мы не знали о корнях. И… мы долго не искали информацию о них. Но когда задумались над фамилией бабушки, а потом стали искать ее документы в архивах — стало ясно, что эта важная часть нашей семьи, которую сложно игнорировать.

Александр дополнил:

— Мы хотим восстановить права, которые были утеряны не по нашей воле.

Консул внимательно посмотрел на них, задумался и сказал, обращаясь к Марине:

Александр рассмеялся, Марина засмущалась.

Подпишитесь на новости РИКЦ

Я даю согласие на обработку моих персональных данных ООО «МКЦ» (ИНН 7842218191) в целях обработки заявки и обратной связи. Политика конфиденциальности

Я согласен получать рекламные и информационные материалы от ООО «МКЦ» на указанный e-mail и (или) телефон

Подписаться на рассылку

Они вышли из посольства, держа в руках паспорта с проставленными визами репатрианта. Марина позвонила мне плачущей и смеющейся одновременно — редкое сочетание, но именно такие эмоции появляются у людей, которые много месяцев жили в режиме ожидания и наконец получили то, о чем мечтали.

— Наталия… у нас получилось. Спасибо вам…

— Ура! Вы проделали огромную работу, — сказала я. — Я лишь помогла пройти этот путь.

Александр позже написал: «Благодарю вас за профессионализм, уже скоро вылетаем в Израиль, очень ждем».

И по этой фразе было ясно — для него это значит намного больше, чем он выразил словами.

Полет в Израиль и встреча в Тель-Авиве

Самолет приземлился в Бен‑Гурионе в то раннее утро, когда на полосе уже лежала тонкая золотистая дымка — одно из тех моментов, когда Тель‑Авив только просыпается и жара медленно подкрадывается к городу.

Александр выглянул в окно и задержал взгляд на светлых кварталах, стройках и горячих антеннах — все казалось хаотичным, но живым, как человек, который не пытается понравиться, а остается собой.

На отдельной стойке Министерства алии и интеграции их встретили сотрудники: короткое приветствие на иврите, несколько форм, быстрые подписи. Коротко, эффективно, без пафоса. Им выдали:

• Теудат Оле — удостоверение репатрианта,
• Теудат‑зеут — внутренний паспорт гражданина Израиля,
• первичное пособие из «корзины абсорбции»,
• списки больничных касс и рекомендации по районам, после чего зарегистрировали в одной из них.

Координатор РИКЦ встретил их у выхода — уверенный шаг, четкие движения и спокойная фраза:

— Все уже организовано. Поехали.

И помог им сесть в машину VIP-класса прямо напротив выхода из аэропорта.

Квартира была в приличном тель‑авивском доме: широкая лестница, запах апельсинового моющего средства, огромное окно, смотрящее на перекресток, где трамвайная линия пересекала велодорожку. На столе лежал пакет с хлебом, сыром и фруктами.

Пока координатор заполнял на кухне последние бумаги, Александр стоял у окна и следил за уличным движением. Анализировал: вот курьер, вот девушка на электробайке, вот мужчина в костюме, который успевает пересечь дорогу между двумя машинами. Ему нравился этот ритм. В нем была какая‑то честность: город не скрывал свою скорость, но и не пытался торопить.

Марина почти сразу рухнула на диван и не заметила, как медленно сняла кепку — движение, которое обычно делают в гостях, когда наконец чувствуешь: можно расслабиться.

После объяснения всех предстоящих этапов получения документов координатор уехал, а они остались вдвоем. Марина тоже подошла к окну, и ее внимание привлекло отражение: она смотрела не на город — на себя, будто проверяла, действительно ли это ее лицо — без той внутренней настороженности, ставшей привычной за последние годы.

Она не сказала ни слова. Но сама тишина в комнате стала другой — ровной, мягкой. Совсем не той, которая была в начале дня.

Следующее утро

Координатор приехал вовремя — у него всегда железная пунктуальность. Он быстро проверил паспорта, передал в МВД документы на оформление «отказа от отказа», записал их на получение Лессе‑Пассе и подготовил пакет документов для банка.

Александр слушал внимательно, иногда кивал, и в какой‑то момент, подписывая очередную форму, тихо сказал:

— Знаете… вы снимаете ощущение, что нужно вникать в процесс. Это очень непривычно.

Только после этой фразы стало понятно, насколько он устал от последних лет.

Первый вечер в городе

Они решили пройтись по соседним кварталам — просто посмотреть, как живут люди. Марина все время глядела по сторонам: яркие вывески, белье, развешенное на балконах, пестрые уличные столики кафе, где громко смеялись люди.

На одном перекрестке Александр неожиданно приостановился. Не потому, что увидел что‑то страшное — просто заметил, как водитель маршрутки жестом извинился перед велосипедистом, и тот улыбнулся в ответ.

Это мелочь, но именно такие вещи иногда разворачивают целые внутренние процессы. Александр потом сказал:

— Я давно не видел, чтобы люди так просто общались. Без напряжения. Это какое‑то другое пространство.

А Марина… Марина в этот вечер сняла резинку с волос. Она никогда не делала этого на улице — говорила, что ветер мешает. Но здесь — сняла. И пошла дальше.

Они гуляли до тех пор, пока не стемнело, а затем вернулись в свою временную квартиру — и впервые за долгое время легли спать без навязчивых мыслей о завтрашнем дне.

Их неделя прошла быстро, документы были оформлены еще быстрее, им пришлось вернуться в Москву. Но именно этот вечер стал для них точкой отсчета: моментом, когда все встало на свои места и каждый почувствовал свободу.

01.02.2023

# Истории репатриации

Виктор Ганелес: срочная репатриация с двумя д…

Эмиграция в Израиль На выполнение плана я дал себе 5 лет: за это время надо было хорошо прокачать ан…

Читать историю

01.02.2023

# Истории репатриации

Дарья Бибикова: как галахическая еврейка стол…

Еврейская история моей семьи Еврейками были мои прабабушки по маминой линии. Обе воспитывались в нац…

Читать историю

01.02.2023

# Истории репатриации

Андрей Чаускин: долгий путь к репатриации

Я и мои корни С раннего детства я знал, что мой дедушка, Чаускин Григорий Иосифович, был евреем. Он …

Читать историю

01.02.2023

# Истории репатриации

Виктория Гинзбург: от надежды к репатриации

Новогодняя идея: репатриируемся? Куранты пробили 12 раз и наступил 2013 год! Все поздравляли друг др…

Читать историю

01.02.2023

# Истории репатриации

Ирина Вайнман: репатриация по программе «Сэла…

Как я впервые оказалась в Израиле Я репатриировалась в Израиль из России из города Челябинск два год…

Читать историю

01.02.2023

# Истории репатриации

Наталья Зазимко: репатриация — через тернии к…

Как начался мой путь к репатриации Он очень внимательно посмотрел на меня и после задумчивой, продол…

Читать историю

Возвращение домой — и новая реальность

Через неделю супруги вернулись в Москву. Они не собирались переезжать — по крайней мере, пока. Их бизнес и семья были здесь.

Но изменилось то, что было ключевым: они больше не зависели от политической погоды.

Через месяц Александр написал:

А чуть позже добавил, что ему удалось открыть новый расчетный счет для бизнеса в нидерландском ING Bank. Ранее он отказывал Александру из‑за статуса резидента РФ, но после репатриации проверка прошла на удивление быстро.

А Марина написала еще через месяц:

Что дала репатриация этой семье

1. Финансовую безопасность

Они смогли:

• открыть новые счета в европейских банках;
• восстановить доступ к инвестициям;
• перенести часть активов в юрисдикции с низкими рисками;
• пройти KYC без автоматических блокировок.

2. Международную мобильность

Израильский паспорт дал им возможность:

• без виз управлять бизнесом в Европе;
• участвовать в переговорах и конференциях;
• свободно перемещаться в «санкционно-чувствительных» регионах.

3. Эмоциональную опору

Марина узнала о части своей семьи, которая была потеряна почти на век.
Александр обрел чувство контроля — после нескольких лет неопределенности.

4. Свободу выбора

Они могут жить в Москве, но при этом в любой момент получить европейский ВНЖ, полететь в командировку в США или основать бизнес в Израиле — по льготной программе для репатриантов.

Что осталось за кадром

На поверхности всегда видны только два события:

Но за этим — месяцы почти ювелирной работы десятков людей, чьи имена клиенты чаще всего даже не знают. И это нормально: профессиональная работа должна быть тихой. Но в таких кейсах важно понимать — успешная репатриация не происходит в один момент. Она складывается как мозаика, где каждая деталь на своем месте.

Архивисты

Генеалоги не «ищут бумажку». Они восстанавливают жизнь семьи — шаг за шагом, фамилия за фамилией.

В этом деле был важен каждый сантиметр цепочки.

Например:

• один генеалог трижды проверял совпадение Кацманов по годам рождения, потому что различие в один год могло разрушить родство;
• второй специалист сопоставлял шрифты и типовые бланки — чтобы исключить, что форма №5 выписана в восстановительном режиме, а не в год регистрации;

• третий работал с регистрами трудовых перемещений 1920–1930‑х, чтобы понять, почему родственники оказались в Якутии;
• еще один искал подтверждение того, что Анна Кацман — та же Анна, которая фигурирует в боковых ветвях генеалогического древа.

Это — недели работы. Иногда — месяцы.

Они несколько раз «прокручивали» дело так, как будет это делать консул: смотреть не глазами клиента, а глазами человека, который видел тысячи кейсов и мгновенно замечает несостыковки.

Для чего? Чтобы у консула не возникло даже маленького «почему?».

Специалист отдела персонального обслуживания

Я переписывалась с супругами, согласовывала каждый этап, объясняла разницу между формами документов, заранее давала инструкции перед каждым звонком, помогала готовиться к консульской проверке и координировала весь процесс дела. А также получала сообщения в 23:40 от Александра: «А это точно нужно отправлять?». И отвечала, потому что знала: тревога клиента — это всегда приоритет.

Координатор в Израиле

Когда говорят «координатор встретил в аэропорту», обычно не думают, что это только маленькая часть его работы.

В день прилёта он приехал заранее, стоял у выхода до тех пор, пока точно не убедился, что их рейс прошел пограничный контроль, забрал багаж, отвез семью в квартиру, проверил паспорта, чтобы убедиться, что штамп въезда поставлен правильно, начал собирать документы для:

И все это — не «услуга». Это ответственность за людей, которые впервые сталкиваются с другой государственной системой.

Финальная точка

Через полгода после получения гражданства я получила от Марины короткое сообщение:

Я ответила:

«Спасибо вам за доверие. История каждой семьи — это всегда путь. Вы прошли его очень достойно».

Александр позже добавил:

И это, пожалуй, лучшая оценка, которую может получить специалист РИКЦ.

Бесплатная консультация
по гражданству Израиля

Я даю согласие на обработку моих персональных данных ООО «МКЦ» (ИНН 7842218191) в целях обработки заявки и обратной связи. Политика конфиденциальности

Я согласен получать рекламные и информационные материалы от ООО «МКЦ» на указанный e-mail и (или) телефон

Оставить заявку

Советы и рекомендации

Путь к репатриации редко бывает линейным. Он требует не только документов, но и внимания к деталям, терпения и готовности столкнуться с неожиданностями, которые иногда открывают гораздо больше, чем просто возможность получить гражданство. На основе опыта работы с десятками дел я собрала рекомендации, которые помогут правильно начать в процесс и избежать типичных ошибок.

1. Не делайте преждевременные выводы о том, что «документов нет»

Фраза «у нас ничего нет» почти всегда оказывается неточной. Архивы советского периода функционируют иначе, чем современные базы данных: записи могут храниться в ведомственных фондах, региональных хранилищах, трудовых архивах, карточках распределения и даже в списках рабочих участков.

Отсутствие документов «на руках» не означает отсутствие документов в природе.

2. Не скрывайте свои сомнения и предположения

Обрывочные сведения о семье — фамилии, намеки на переезды, слухи, молчание старших родственников — нередко становятся ключевыми ориентирами для генеалогов. Иногда именно одно случайное воспоминание позволяет найти нужный фонд или восстановить обломившуюся ветвь генеалогического древа.

Не бойтесь говорить: «Я не уверен, но, кажется, бабушка упоминала…». Такие детали могут решить весь кейс.

3. Женская линия требует особой точности

Еврейство по женской линии — сильнейшее юридическое основание. Но при этом именно женщины чаще всего «исчезают» из документальной истории: фамилии менялись после заключения браков, национальность записывалась как «русская», потому что еврейство передается по материнской линии. Но это не повод снижать шансы. Это повод работать профессионально.

4. Консульское интервью — не формальность

Кажется, что главное — собрать документы, а интервью пройдет само собой. Но консул оценивает не только бумаги: он смотрит, понимает ли человек свою историю, может ли спокойно объяснить происхождение семьи, знает ли, почему в актах есть разночтения.

Подготовка к интервью — это гарантия того, что человек не потеряет шанс из‑за волнения или недосказанности.

5. Репатриация — это не только новый паспорт

Люди приходят за документами, но уходят обычно с гораздо большим:

• с доступом к международным финансовым инструментам,
• с уверенностью в завтрашнем дне,
• с возможностью выбора места жизни,
• с восстановленной историей своей семьи.

Паспорт — лишь форма. Содержание — ощущения безопасности, свободы и уважения к собственным корням.

6. Не пытайтесь пройти путь в одиночку

Самостоятельные попытки часто заканчиваются потерей целых месяцев и закрытыми дверями в консульстве. Репатриация — это юридически и психологически сложный процесс.

Команда специалистов — это не «услуга». Это страховка от ошибок и гарантия, что вы дойдете до результата.

Технический итог

Цель: Получить израильское гражданство для семейной пары — Александра и Марины — на основании еврейского происхождения по материнской линии Марины.

Основная задача — доказать еврейство через прабабушку 1922 года рождения при отсутствии ее актовой записи о рождении, частично скрытой национальности в документах и разрозненности архивов между Иркутской областью и Якутией.

Дополнительная цель — обеспечить супругам финансовую безопасность и возможность восстановить доступ к зарубежным активам.

Юридическая база

Закон О возвращении (1950)
— устанавливает право на репатриацию евреев и их прямых потомков.

Поправка к закону (1970)
— распространяет право на алию на внуков евреев и их супругов.

Инструкция МВД Израиля 5.2.0001
— определяет требования к доказательству еврейства через прямые и косвенные документы.

Инструкция МВД о принятии ведомственных личных дел
— позволяет использовать трудовые и кадровые архивы как доказательство национальности.

Гаагская конвенция (1961)
— регламентирует апостиль документов.

Закон о гражданстве Израиля (1952)
— обеспечивает автоматическое получение гражданства новым репатриантам.

Ключевые этапы

1. Первичная диагностика

• обнаружено отсутствие актовой записи о рождении прабабушки;
• выявлено, что национальность во всех поздних документах указана как «русская»;
• найдено указание на возможные документы в Якутии — редкий, но перспективный след;
• построена стратегия поиска через родственников.

2. Архивная и генеалогическая работа

Иркутская область

• подтверждены записи о родителях прабабушки;
• проверены все совпадающие фамилии;
• найден прямой документ — форма №5 о браке прабабушки, где она указана как еврейка.

Якутия (поиск, проведенный генеалогами РИКЦ)

Генеалоги выяснили связь семьи с северными трудовыми участками 1920–30-х годов.

Найдены:

• личное дело Бориса Давидовича Кацмана — национальность «еврей»;
• дело Ядели Мовшевича Кацмана — «еврей»;
• дело Сары Давидовны Кацман — «еврейка».

Доказано, что все трое — родные братья и двоюродная сестра матери прабабушки.

3. Формирование доказательной цепочки

Выстроена полная и непрерывная женская линия:

Анна Давидовна Кацман (еврейка)

→ прабабушка Марины (документально еврейка)
→ бабушка
→ мать Марины
→ Марина

Проведено:

4. Подготовка к консульской проверке

Проведены:

• три тренировочных интервью,
• разбор слабых мест: отсутствие актовой записи, переход между регионами, советская практика записи национальности «русский/русская»,
• обучение естественному, спокойному повествованию,
• отработка вопросов, которые часто задает консул.

5. Консульское интервью

• собеседование прошло в посольстве Израиля в Москве;
• консул принял доказательства единой линии еврейства без возражений;
• виза репатрианта выдана обоим супругам.

6. Абсорбция и сопровождение в Израиле

Команда РИКЦ обеспечила:

• встречу в аэропорту Бен-Гурион,
• регистрацию частной медицинской страховки,
• оформление «отказа от отказа»,
• подачу заявки на получение Лессе‑Пассе,
• открытие банковского счета,
• помощь в бытовых вопросах,
• сопровождение в течение всей недели пребывания.

Основные сложности

1. Отсутствие первичной актовой записи о рождении прабабушки.
2. Скрытие еврейской национальности в советских документах.
3. Разрозненность архивов — Иркутск и Якутия.
4. Неочевидная боковая ветвь рода, которую необходимо было подтвердить.
5. Эмоциональная нагрузка и усталость супругов от многолетних финансовых рисков.

Результат

• Александр и Марина получили статус новых репатриантов и граждан Израиля.
• Еврейство Марины подтверждено документально.
• Восстановлен доступ к европейским счетам и инвестициям — в ​​Raiffeisen Bank International (Австрия).
• Супруги открыли новые международные банковские счета — в ING Bank (Амстердам).
• Получена долгосрочная финансовая защита от санкционных рисков.
• Сформирована устойчивая правовая база для будущей международной деятельности Александра.
• Марина обрела понимание собственной семейной истории, восстановив связь с женской линией, скрытой почти столетие.
• Семья получила возможность свободно перемещаться, лечиться, работать и жить в разных странах — без зависимости от политической ситуации.

Срок реализации: 7,5 месяца
Стоимость работ: €23 500
Сложность: 8/10
Задействовано специалистов: 8

Вклад команды

Статистика проекта

• Архивных запросов: 12
• Документов в итоговом пакете: 15
• Консультаций и видеосозвонов: 37
• Тренировочных интервью: 3
• Часы работы команды: ≈250

Профессиональное заключение

Успех стал возможен благодаря:

• глубокому знанию архивной структуры Сибири и Якутии,
• способности генеалогов работать с косвенными документами и ведомственными фондами,
• грамотному юридическому оформлению документов по материнской линии,
• четкой подготовке клиентов к консульской проверке,
• комплексному сопровождению — от первого обращения в компанию до оформления документов в Израиле.

Этот кейс показывает: даже если часть документов утеряна, архивы разбросаны по регионам, а национальность скрывалась десятилетиями, — при профессиональной работе репатриация становится не просто возможной, а успешной.

Автор

Наталия Евполова — специалист отдела персонального обслуживания РИКЦ. Стаж: 4 года.

Войти

ВКонтакте

Google

Yandex

Mail.ru

Connect with

Login with Google Login with Vkontakte